ПОЭТИЧЕСКАЯ ДУЭЛЬ
Предлагаем вниманию читателей альманаха «Менестрель» новую рубрику – «Поэтическая дуэль». В этой рубрике будут публиковаться попарно перекликающиеся по тематике, настроению, интонации стихотворения поэтов разных времён – классиков и наших современников. Читателю же предоставляется право самому выбрать, чьё стихотворение сильнее, кто в этом поединке победил.
Осип МАНДЕЛЬШТАМ – Дмитрий РУМЯНЦЕВ
«ЭТО КАКАЯ УЛИЦА?»
Осип Мандельштам
* * *
Это какая улица?
Улица Мандельштама.
Что за фамилия чёртова —
Как её ни вывёртывай,
Криво звучит, а не прямо.
Мало в нём было линейного,
Нрава он был не лилейного,
И потому эта улица,
Или, верней, эта яма
Так и зовётся по имени
Этого Мандельштама…
Дмитрий Румянцев
***
– Это какая улица? - Это? В.Б. Кривулина.
– Кто был В.Б. Кривулин? – Очень большой поэт.
– Что ж так по карте вьётся чёртова загогулина?
– Я бы всерьёз ответил, правда, ответов нет.
Может, поэт свободный так уходил от власти,
жарко дыша на стёкла зимнего витража.
Может быть, так уходит и от пророка счастье,
словно з/к, бежавший из под карандаша.
Может, шальная музыка в руки нам не даётся
так, как большая птица, что и сама – ловец.
Может быть, так шатает тело канатоходца
страх, не доступный глазу, сглазу людских сердец.
Может, из-под скребущего грифеля карандашного,
пишущий знает истинно: ныне и навсегда,
в прошлом, в сегодня, в будущем будет уже для каждого
улица, площадь, улица, город, болид, звезда.
Может, и мне, отверженцу ряда сего калашного.
Каждому, то-то ведь, каждому сторицей Он воздаст.
Андрей БЕЛЫЙ – Иван ДЕНИСЕНКО –
«НАШ АРГО!»
Андрей Белый
ЗОЛОТОЕ РУНО
Посвящено Э. К. Метнеру
Золотея, эфир просветится
и в восторге сгорит.
А над морем садится
ускользающий солнечный щит.
И на море от солнца
золотые дрожат языки.
Всюду отблеск червонца
среди всплесков тоски.
Встали груди утесов
средь трепещущей солнечной ткани.
Солнце село. Рыданий
полон крик альбатросов:
«Дети солнца, вновь холод бесстрастья!
Закатилось оно –
золотое, старинное счастье –
золотое руно!»
Нет сиянья червонца.
Меркнут светочи дня.
Но везде вместо солнца
ослепительный пурпур огня.
Иван Денисенко
СМЕРТЬ ЯСОНА
И эта ночь, и музыка, что сникла,
и мысли ни о чём и ни о ком
уйдут в слова, написанные слитно,
присыпанные пеплом и песком.
Всё то, что жгло, тревожило, томило,
и песни дев, и парус, что надут,
уйдут в слова. Во дни иного мира
их, может быть, когда-нибудь найдут.
Шуми, мой век, смелее, злей, свирепей!
Вокруг меня безжизненная падь...
Ходил к жрецам – такой, сказали, жребий,
был у врачей – велели больше спать.
Ночь тяжелее, чем ладонь Аида
(а у него ладони – ого-го...)
По венам растекается обида.
Мне холодно. Накрой меня, «Арго».
Иннокентий АННЕНСКИЙ – Дмитрий МЕЛЬНИКОВ
«ХОЛОДНЫЙ ГРАНИТ»
Иннокентий Анненский
ЖЕЛАНИЕ
Когда к ночи усталой рукой
Допашу я свою полосу,
Я хотел бы уйти на покой
В монастырь, но в далёком лесу,
Где бы каждому был я слуга
И творенью господнему друг,
И чтоб сосны шумели вокруг,
А на соснах лежали снега...
А когда надо мной зазвонит
Медный зов в беспросветной ночи,
Уронить на холодный гранит
Талый воск догоревшей свечи.
Дмитрий Мельников
* * *
Лучше – вместо некролога –
будут пусть поля, поля,
бесконечная дорога,
просто Родина моя.
Лучше вместо разных баек, –
где я был, кого любил, –
подарите мне фонарик,
тот, что в детстве я просил.
Жаль, отец тогда был пьяный,
не хватило на мечту, –
чёрный, маленький, карманный
положите на плиту.
Сергей ЕСЕНИН – Бабка ЛИДКА
«ГНЕВ»
Сергей Есенин
* * *
Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Не гляди на её запястья
И с плечей её льющийся шёлк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашёл.
Я не знал, что любовь – зараза,
Я не знал, что любовь – чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другого,
Молодая красивая дрянь.
Ах, постой. Я её не ругаю.
Ах, постой. Я её не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.
Льётся дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.
Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.
Так чего ж мне её ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь – простыня да кровать.
Наша жизнь – поцелуй да в омут.
Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их ...
Не умру я, мой друг, никогда.
Бабка Лидка
ГНЕВ
Парамон Переплётчиков, гнида,
Я тебя сёдня-завтра найду
И подарок твой – банку повидла –
Утоплю твоей харей в пруду!
Николай Некрасов – Иван Таран
Николай НЕКРАСОВ
20 ноября 1861
Я покинул кладбище унылое,
Но я мысль мою там позабыл, –
Под землею в гробу приютилася
И глядит на тебя, мёртвый друг!
Ты схоронен в морозы трескучие,
Жадный червь не коснулся тебя,
На лицо через щели гробовые
Проступить не успела вода;
Ты лежишь, как сейчас похороненный,
Только словно длинней и белей
Пальцы рук, на груди твоей сложенных,
Да сквозь землю проникнувшим инеем
Убелил твои кудри мороз,
Да следы наложили чуть видные
Поцелуи суровой зимы
На уста твои плотно сомкнутые
И на впалые очи твои...
Иван ТАРАН
Николай Некрасов
Я нарушил закон,
Забыв о том, что мне мило.
Николай Некрасов шёл с рюкзаком
Мимо собственной могилы.
Бунт мой пресекли,
А мои стихи не постигли.
Николай Некрасов ехал на мотоцикле
Мимо собственной могилы.
Водителем развалюхи дачной
Был Николай Некрасов.
Остановка возле кладбища
Называлась «Овощная база».
Федерико Гарсиа Лорка – Вероника Шелленберг
Федерико ГАРСИА ЛОРКА
***
Начинается
Плач гитары,
Разбивается
Чаша утра.
Начинается
Плач гитары.
О, не жди от неё
Молчанья,
Не проси у неё
Молчанья!
Гитара плачет,
Как вода по наклонам — плачет,
Как ветра над снегами — плачет,
Не моли её
О молчаньи!
Так плачет закат о рассвете,
Так плачет стрела без цели,
Так песок раскалённый плачет
О прохладной красе камелий,
Так прощается с жизнью птица
Под угрозой змеиного жала.
О, гитара,
Бедная жертва
Пяти проворных кинжалов!
Вероника ШЕЛЛЕНБЕРГ
***
Любовь моя, цвет зелёный…
Гарсия Лорка
Когда, заострённый песней,
качается маятник лунный, –
царапинами на жести
молчат гитарные струны.
Иную музыку просят
вокзалы, навзрыд пустые,
из них венозные лозы
раздвоенные, стальные
ночью растут на запад,
роняя грохота гроздья,
и только туманов лапы
ловят эхо и звёзды.
Скорый, дай мне забыться
на берегу высоком,
лунная тень двоится,
срезанная осокой...
Кто растревожил заводь
ландышевой картечью?
Лозы росли на запад
и на восток, навстречу.
Ужасом близкой смерти
кто распалил объятья?
Будто бы губы эти
ищут противоядья...